…Я помню, как ты приходил, когда я был слаб и, устав, лежал на земле. И подо мной был мой плащ, и цвет его был черный, как и земля, на которой я лежал. А ты укрыл меня своим плащом, и был он бел, как ледники на вершинах гор. Тогда я познал тяжесть ноши, что ты несешь. Имя ей – служение, ибо ты – тот, для кого раздался в тишине зов рога. Больше ты не можешь сказать: «Я его не слышал» и не можешь сказать: «Я отвечу ему когда-нибудь потом». Когда войска выстроены для битвы, тот, кто покидает поле боя, является дезертиром, и имя его одинаково проклято в устах человека и в устах бога.
И так, я лежал на земле, укрытый твоим плащом, и знал отныне, кому ты служишь и на какую дорогу ты ступил, и еще я знал то, что ты не свернешь с нее и не отступишься, чем бы не закончился твой путь, радостью или мукой. Тяжесть твоей ноши должна была бы меня раздавить… но вдруг я почувствовал и иное. Словно бы белый ангел пришел и встал за моим плечом, словно бы бог обратил на меня свое лицо, словно бы Мария, мать Иисуса, подошла, чтобы быть матерью и мне тоже, и смотрит сейчас на меня с нежностью и любовью. И тогда усталость покинула меня, и я встал, чтобы следовать за тобою.
И был вечер, и стала ночь. И во тьме ночи я потерял тебя, и белое сияние твоих одежд скрылось от меня. Так свершилось, что ты разлюбил меня и оставил. Но когда спросили меня, что в сердце моем, я ответил: «Любовь».
– Что в теле моем? – Любовь.
– Кто зачал меня? - Любовь.
– Где родился я? – В любви.
– Кто меня вскормил? - Любовь.
– Чем я живу? – Любовью.
– Откуда иду? – От любви.
– Есть ли у меня что-нибудь кроме любви?
Помолчал я и ответил с улыбкой: - Любовь.
И преклонил колено и шептал о тебе и о себе слова, словно молитву: «Пели птицы на рассвете, и пробудился друг, который и есть рассвет. Но допели птицы песнь свою, и умер друг на рассвете за господина своего».