Я не знаю, где и когда это
случится. Может быть, будет весенний вечер, светлый и ласковый, с шумом ветра и
косыми лучами солнца, ложащимися на траву.
Может быть, будет осень,
ночь, капли дождя на холодном стекле, и пустой гулкий коридор.
Может, будет зима, и чья-то
кухня, и груда чашек на столе.
А может, будет лето,
костер, и кипящий на нем котелок.
Я не знаю, где и когда это
случится, но однажды я приду, и встану напротив, и ты меня узнаешь.
Среди тысячи лиц.
Среди тысячи имен.
Среди тысячи голосов.
- Брат мой, брат!
Этот зов растворен в крови,
Это память иных времен,
Это связь не плоти, но душ
- нас с тобой.
Брат мой, брат!
Это глубже, чем слово
любовь,
Это больше любых даров,
Это то, что рождает свет -
голос твой!
И я спрошу: «Я зову тебя, а
через меня – Отец. Что ты ответишь?»
- А я говорю: «Да».
«Тогда тебя бросят на круг
судьбы, как зерно бросают на жернов. И заставят выбирать, что из того, что для
тебя дорого и свято ты предашь, а что – нет. Для других останутся
правда и ложь, завещанные от отцов, а ты будешь идти во тьме и не знать даже,
стоит ли твоих сил и твоей жизни цель, к которой ты стремишься. Быть может,
тебе придется все оставить. Вообще все, понимаешь? Быть может, ты не выдержишь
ноши, и сломаешься, и окажешься на дне пропасти из отчаянья и боли. Быть может,
ты через годы пожалеешь о своем выборе – тогда, когда уже ничего нельзя
исправить. Пойдешь ли ты на все это?»
- А я говорю: «Да, если ты будешь рядом со
мною».
«Я всегда рядом с тобою, но
могут проходить дни, и месяцы, и годы, когда ты будешь смотреть на меня – и не
видеть. Что ты сделаешь тогда?»
- Я буду идти, и кричать из темноты, и плакать
в бессилье, пока однажды не придет миг, когда я встану напротив тебя и скажу:
«Брат мой, Отец наш зовет нас домой, пойдем».
- И еще: «Брат мой, вот то, что ты потерял,
возьми и будь отныне свободен».
- И еще: «Пожалуйста, больше не оставляй меня.
Я… я люблю тебя. Люблю».
...Мы
по странной земле с тобой ходим, брат,
Здесь
не видно теней, а след - незаметен.
Мы
не к этому рвались, кровавя песок,
Мы
хотели быть там, где есть солнце - и ветер.
Мы
безумной мечтою болеем, брат,
Мы
кричим ночами, страшась, что поздно.
Сто
дверей нарисованы на холсте.
Сто
дверей. Но одна открывается - в звезды.
Мы
умели быть малодушными, брат,
Мы
цеплялись за ложь, чтоб уйти обратно.
Сто
дверей упираются в холод стен.
Но
за той, настоящей, сначала - страшно.
Можно
жить, жрать в три горла, и быть, как все,
Наша
стертая совесть простит измену.
Слышишь
рог? Это нас с тобой травят, брат.
Мы
рискнем. Мы заплатим за это цену.
Вот
динарий. Отдай его кесарю, брат.
Его
власть в одном - вздернуть нас на дыбу.
Видишь?
Пламя костра отразилось в воде.
Там
сидит Учитель и жарит рыбу.
Я
хочу, чтоб он снова любил нас, брат!
Я
хочу петь о жизни, а не о смерти.
Он
не примет от нас никаких даров,
Только
ту мечту, что хранится - в сердце.
И
тогда - пусть мы были слепы и наги,
Наша
роза цветет в сердцевине мира.
Видишь?
Девочка пляшет в короне из трав.
Это
наша сестра. Ее звать - Мария.
Голубое
платье, беспечный взгляд...
Нынче
праздник, брат мой, так будь смелее.
Ее
сын не будет за нас распят,
Его
чудо иное - вино в Галилее.
Крест
и мука? Брось, это просто путь,
Пусть
иные стонут о тьме и тризне.
Даже
если гвозди войдут в ладонь,
Мы
родимся, брат. Мы родимся - к жизни!
Даже
если муки, и пот, и кровь,
Мы
сильны - любовью. И мы - в ответе.
Мы
откроем двери из наших снов.
А
за ними – солнце. И свежий ветер!