В далекие времена остров Малл, говорят, был не обитаем никем, кроме нескольких семей, живших на южном берегу у Карсайга, в той части острова, что известна как Росс. Эти семьи жили отъединенно от остального мира; никто из них не видел никого, кроме своих, и никто из них никогда не покидал это место. У них не было лодок, и они говорили, что прочие острова и материк, который им был виден напротив, — это другие миры. И вот однажды они увидели, как по морю перед ними движется от материка точка, и когда она приблизилась, они сравнили ее с лошадью, на спине которой стояло дерево; но, когда она пристала к берегу, это оказалась лодка, сделанная из плетенки, покрытой шкурами, а в ней был один человек, у которого было с собой немного питья и множество лесных орехов для еды. Из-за того что его лодка была покрыта шкурами, они прозвали его “Коровья Шкура”. Высадившись, он рассказал им, что покинул дом из любопытства увидеть другие места и что это было первое место, до которого он смог добраться/ а родом он был из Лорны, что на материке.
Прозванный Коровьей Шкурой оставался с ними долгое время, так как они обходились с ним ласково, будучи очень довольны им. Он обучил их новым вещам, которые были полезны в их повседневной жизни, и от уменья его и знания благополучие людей всячески повысилось. Видя/ что они не используют молоко своих коров и коз для приготовления сыра, он спросил их о причине этого. Они сказали ему, что не знают, что такое сыр, никогда не слышали о нем и не видели его и очень бы хотели знать, как он делается. Искусство делать масло было им известно до его прихода. Он взял “болотные ноготки” и, положив их в молоко, превратил его в творог и сыворотку. Говорят, так был сделан первый сыр на Малле.
Через какое-то время, примерно год спустя после этого, жители острова увидели, как приближается другая такая лодка, или, как они описывали, “лошадь с деревом на спине”. Она пристала к берегу у Лохспелви, дальше к востоку, и в ней тоже был один человек, которого они прозвали “Кожаное Покрывало”. Он был братом тому, который приехал прежде, и появился, разыскивая егоДва чужака и островитяне прекрасно поладили, и братья начали строить лодку, найдя на Малле обилие леса.
Когда лодка была закончена, они назвали ее “лодкой-ошести-веслах”, а когда ее снабдили необходимым и сделали готовой для плаванья, то два брата взяли с собой людей и отплыли, чтобы добраться до одного из миров, которые они видели перед собой. Они достигли Джуры, но жители острова не позволили им высадиться, так как никогда раньше не видели лодки. Они прогнали их камнями прочь от берега. Затем странники приплыли к Колонсею, но люди Колонсея были столь же жестокосердны: они напали на лодку и старались ослепить чужаков, бросая им в глаза песок. И тогда они направились к Голубому Острову — под таким названием был тогда известен остров Айлей.
Туда они прибыли в более удачное время; на берегу перед ними не было ни души. Они вытащили лодку на сушу и пошли посмотреть, есть ли на острове люди и не найдется ли когонибудь, кто направит их к жилью. Первый, кого они встретили/ был один старик, который сторожил скот. Он подумал, что они из островитян, ведь не было известно, чтобы кто-нибудь приезжал или уезжал с острова. Первый из братьев-странников попросил старика рассказать об этих местах. “Как странна твоя речь, — заметил старик, — для рожденного на этом острове”. — “Нет, — ответил тот, — я не уроженец острова”. — “А если нет, — сказал старик, — что привело тебя сюда?” — “Я пришел попросить у вас то, что вы можете дать, и дать то, что могу я сам”.
Затем старик, поскольку были сумерки, разжег огонь, и они просидели с ним до рассвета/ когда люди и дома стали "видны. Люди Айлея гостеприимно отнеслись к чужакам, которые остались на целый год и построили для них семь лодок.
Старший брат женился на женщине этих краев, и через какое-то время он подумал о том, чтобы снова вернуться на
Малл. Подготовив свою лодку, он отплыл, взяв с собой жену и остальных, и направился к северу. Не успели они далеко уплыть, как пал густой туман, который сокрыл весь мир перед ними; и так как у них не было приборов и они не могли увидеть землю, они плыли по течению, покуда лодка не уткнулась в берег. Это была первая земля, которая явилась им с тех пор, как они оставили Голубой Остров.
К ним наклонился огромный человек, — они никогда не видели равного ему по величине. Схватив за переднюю часть лодки, он поднял ее над водой и втащил на берег вместе со всеми ними. Он пригласил их в свой дом. Они пошли с ним и были приняты по-доброму. Хозяйская дочь, когда старший из двух братьев попросил у нее пить, принесла деревянное блюдо о двух обручах, полное молока, и, поставив его на пол рядом с ними, ушла прочь. Один из гостей встал, чтобы приподнять блюдо, и не смог. Тогда встали трое из них, но им не удалось его поднять. Она возвратилась и, найдя блюдо таким, каким его оставила, сказала; “Если вы утолили вашу жажду, то ничуть не убыло от меры”. Прозванный Коровьей Шкурой ответил ей: “Мы не приучены вставать на четвереньки, как скот, когда мы пьем, а поднять блюдо мы не смогли”. Тогда она ухватила левой рукой деревянное блюдо за обруч и держала, покуда все они пили. “Откуда вы пришли, —спросила она, — и куда направляетесь?” — “Мы пришли с темно-голубого острова на море, — сказали они, — а направляемся к холмистому острову”. — “Это Малл, — сказала она, — Малл моей любви, Малл маленьких людей”. Вместе они весело провели эту ночь, а на следующий день ушли, чтобы отчалить в море.
Однако, когда они попытались сдвинуть лодку и заставить ее плыть, они не смогли этого сделать, как если бы пытались сдвинуть скалы Айлея. Тогда молодая жена, которая приплыла с ними с Айлея, сказала: “Я знаю, где мы, — мы на зеленом острове, что лежит под чарами, но у меня есть дар, который пособит нам покинуть его”. И она рассказала тем/ кто был с ней, как ее мать при расставании дала ей чепец, приговаривая: “Если ты когда-нибудь окажешься в нужде, надень его и в то же время поклонись до земли семь раз”. Чепец был у женщины за поясом, и она велела им сесть в лодку и взяться за весла. Затем она встала посреди них, коснулась чепца, поклонилась, и он поднялся до ее груди; в следующий раз он поднялся к ее шее; в третий раз — к ее подбородку; когда она поклонилась в четвертый раз, он поднялся мимо рта к носу; потом он достиг глаз, потом лба и, наконец, макушки головы, — и лодка поплыла.
По-прежнему был туман. Они спросили старшего брата, в каком направлении следует плыть. Он велел им следовать за полетом птиц, ведь птицы вечером направляются к берегу и доведут их до земли. О возвращении домой птиц и рыб есть пословица, что “птицы земли направляются к западу, а рыбы глубин — к востоку”. Посреди ночи младший брат, один из “кожаных”, крикнул, что перед ними холм. Его брат, который был в задней части лодки, сказал;
“Не насыпь ли это без травы?” И с тех пор холм получил прозвание “Насыпанный”.
Они достигли берега Малла днем, провели лодку в узкую расщелину, которая была похожа на зияющую пасть, и, прежде чем они остереглись, весла были сломаны. Это место до сих пор известно как “Расщелина Сломанных Весел”. Они выбрались на берег, пошли домой и рассказали, где они побывали и что приключилось с ними.
ПРИМЕЧАНИЯ
Сказание из коллекции Джона Грегорсона Кэмпбелла с острова
Тайри.
Пример того, как устная и письменная традиции, разделенные во времени веками, друг друга подтверждают. Мы имеем в виду, с одной стороны, тексты средневековых рукописей, а с другой — предания гэльских сказителей. “Плавания” — известный жанр древнеирландских “повестей” — описывают “посещения героями многочисленных островов, относящихся если и не прямо к Иному, то, во всяком случае, — не к нашему миру” 146, с. 358].
06 этом же повествуют “Братья-странники”. И вполне возможно, что “Плавания” рассказывают о тех же островах, на которых побывали наши герои. Каждый остров, как явствует из сказания, был некогда отдельным миром, и этот “мир” для других подобных “миров” мог казаться Иным.
Гэльская традиция Западных Островов — в чем-то особенная, отличная от традиции ирландской и традиции горной Шотландии. Трудно определить эту особенность, но ее можно почувствовать, познакомившись с текстами, посвященными Островам.
Перевод выполнен по изданию: Waifs and Strays of Celtic tradition.
Argyllshire series. №5. Clan traditions'and popular tales of the Western Highlands and Islands, collected from oral sources by the Rev. fohn Gregorson Campbell. London, 1895.
Остров Малл — один из многочисленных островов у западного побережья Шотландии, как и называемые далее Колонсей, Джура и Айлей. Все эти острова вместе с островами на северо-западе, а также с горной Шотландией и Ирландией, входили в гэльскую “ойкумену”, обозначаемую иногда как “Западный Мир”. Интересно, что в древности понятие “Эрин” могло относиться не к одной лишь Ирландии, но ко всем Западным Островам, включая Ирландию [57, р. 271]. Как к единому целому, к этой “ойкумене” относится древнее гэльское пророчество, которое гласит: “За семь дней до конца света море единым наплывом покроет Западные Острова и зелено-вершинный Айлей, в то время как Остров святого Колумбы (т. е. остров Айона) всплывет” I75/P.270].
Западные Острова, более известные как Гебриды, принято разделять на “Внешние”, более отдаленные, и “Внутренние”, примыкающие к побережью.
...в той части острова, что известна как Росс.— Не путать с одноименным графством Росс на “материке”.
...лодка... из плетенки, покрытой шкурами... — С древних времен основным “водным транспортом” кельтов были коракли и куррахи, остовы которых — деревянные или сплетенные из ивовых прутьев — обтягивались шкурами. На таких лодках кельты пускались в длительные и дальние путешествия, в результате чего появлялись сказания, названные “Плаваниями”: “Плавание Брана”/ “Плавание Уи Хорра”, “Плавание Майль-Дуйна”, “Плавание Брендана”. Практическим результатом этих плаваний было открытие и заселение кельтами различных земель, лежавших в Океане. Вероятно, именно кельты первыми из европейцев побывали а Америке и Гренландии. Причудливые впечатления, отраженные в “Плаваниях”, дают основание так думать.
...из любопытства увидеть другие места..."'— Страстное любопытство было одной из самых известных в древности особенностей кельтской расы. Юлий Цезарь отмечал в свое время, что кельты “падки на все новое” и при этом склонны “поспешно и внезапно принимать решения” (О Галльской войне, Ш, 8; HI, 10). Далее он писал, что “они слитком скоры на решения и обыкновенно склонны ко всяким переменам. Действительно, у галлов есть привычка останавливать путешественников даже против их воли и расспрашивать их, что они о том или ином слыхали или узнали; точно так же в городах народ окружает купцов и заставляет их рассказывать, из каких они стран и что они там узнали” (там же, IV, 5). Цезарь писал это в I веке до н. э. А вот что написано о гэлах Шотландии в самом начале XIX века: “Нет ничего более известного, чем достойная удивления страсть горцев к новостям... Пытливость простых горцев — это, поистине, наименее приятная для чужестранца часть их манер. Они останавливают путников на дороге, расспрашивая их, откуда они идут, куда направляются, как их зовут и чем они занимаются” [84, II/ р. 399—4001. Эта характерная страсть кельтов к новостям “прочитывается" и в ирландских сказаниях, где вместо приветствия обычно расспрашивают о новостях. В сказании “Болезнь Кухулина” героиня по имени Эмер говорит: “Но поистине: ведь все красное красиво, новое бело, высоко лежашее желанно, все привычное горько, все недостающее превосходно, все изведанное презренно, — в этом вся человеческая мудрость” [14, с. 648].
Таким образом, можно предположить, что страсть к новостям и новизне была едва ли не главным побудительным мотивом кельтов, который заставлял их отправляться в путешествия и плавания.
Аорна — область в графстве Аргайл, на “материке”, лежащая напротив восточного берега острова Малл и отделенная от острова проливом Фирт-оф-Лорн. '
...первый сыр на Малле. — Что касается сыра, то в Шотландии и на Островах он считался средством, предохраняющим от чародейства, .употреблялся при лечении кожных болезней и вдобавок помогал не заблудиться в тумане [84, II, р. 455].
...прогнали их камнями... от берега... — На некоторых островах, прилегающих к Шотландии, состояние “дикости” у их обитателей могло сохраняться, по причине изоляции от остального мира, веками, о чем свидетельствуют, например, записи русского ученого Джунковского, посетившего эти острова в 1-й половине XIX века. Вот что он пишет об острове Айона: “Несколько десятков бедных раскиданных хижин, мужчины и женщины дикого вида, полунагие, в страшных лохмотьях, с растрепанными волосами, говорящие гэльским языком, по выходе нашем на берег почти заставили нас думать/ что мы находимся на каком-нибудь диком острове Южного моря, а не в Шотландии” [9, с. 139]. Кроме того, та часть материка, что лежит близ островов Малл,
Скай и других, обычно называлась “грубыми” или “дикими” пределами
184,1, p. 5521.
Остров Айлей. — Из-за своей величины и обилия даров природы Айлей называют еще “Королевой Гебридских островов”.
...Малл моей любви, Малл маленьких людей. — Любовь великанши к Маллу понятна. Вот как он описывается в гэльской поэзии: “Остров Малл — остров радости, волной омытый, солнцем залитый, ветром согретый, громом воспетый; с долинами, заросшими орешником и дубом, лощинами, одетыми бурой травой, ниспадающими водопадами и могучим Бен Мором, горою орлов, что господствует надо всем” [83, р, 108).