Когда-то под Россами жил молодой человек. Он жил один. Однажды, когда он перебирал картошку у входа в дом, ему явилась женщина, и он заговорил с ней.

“Входи”, — сказал он.

“Сегодня я не войду”, — сказала она.

На следующий день она опять пришла к двери, когда он перебирал картошку.

“Входи”, — сказал он.

“Сегодня я не войду”, — сказала она.

“Входи”, — сказал он.

“Очень хорошо, сегодня я войду”, — сказала она.

Она вошла и стала там с ним жить.

Около года спустя она родила сына. Вскоре после этого в Гленти должен был состояться праздник урожая. “Я думаю пойти сегодня на праздник, — сказал молодой человек. — Я хочу встретить моих друзей из окрестностей Гленти. У меня там живут дядья”.

“Иди, конечно”, — сказала его жена.

Он отправился на праздник. Там он увидел своих дядьев, но вместо того чтобы подойти и заговорить с ним, они как будто избегали его. Наконец он подошел, встал перед одним из них и спросил, что не так.

“Какое преступление я совершил? - спросил он. — Я долго не встречался с вами, а вы все избегаете меня”.

“Почему нам не избегать тебя, — сказал дядя, — когда мы слышим, что ты женился на женщине-сиде? Если бы ты сначала пришел к нам, мы бы раздобыли для тебя хорошую жену, и тебе не нужно было бы сходиться с ней вообще. Теперь, — сказал дядя, — я пойду куплю тебе нож, чтобы убить ее, когда ты придешь домой”.

Дядя купил ему нож. Молодой человек взял его домой, но, хотя он и сделал это, у него не было желания ее убивать. Около дома было пшеничное поле, и, когда он проходил его по дороге к дому, он забросил туда нож так далеко, как смог. Его жена сидела на кухне, когда он пришел домой.

“Как ты провел день?” — спросила она.

“Очень хорошо”, — сказал он.

“В каком настроении были твои дядья?”

“В добром”, — ответил он.

“Ты должен был сказать правду, — сказала она. — Они были в дурном настроении. Один из них сказал тебе, что ты женился на женщине-сиде и что, если бы ты сначала пришел к ним, они бы выбрали для тебя хорошую жену. И не купил ли он тебе нож, чтобы меня убить?”

“А ты бросил его прочь от себя в пшеницу?”

“Бросил”.

“Это хорошо, что ты бросил, — сказала она. — Я собираюсь сейчас бросить тебя совсем, и ты можешь идти к своим дядьям, и пусть они выбирают тебе жену”.

Она ушла и взяла ребенка с собой.

“Теперь, — сказала она, когда уходила, — не пройдет много времени, как ты женишься снова. Каждой ночью, когда вы будете ложиться спать, я хочу, чтобы ты оставлял горящий свет и какую-нибудь еду на столе для меня. Ребенок и я сама будем приходить ее есть”.

Так и случилось. Некоторое время спустя он женился. Однажды поздно ночью, когда он и его жена были в постели, она повернула свою голову и увидела женщину и ребенка, евших хорошую пищу. Затем они ушли. Через какое-то время она снова увидела женщину и ребенка за столом. Женщина в постели рассмеялась, и смех ее эхом прокатился по дому. Тогда женщина за столом сказала: “Это смех, за который ты еще поплачешь”.

Она покинула дом и никогда не возвращалась.

Когда жеребенку был год или два, муж сказал своей жене однажды: “Я думаю пойти сегодня за жеребенком, взять его на праздничную ярмарку и продать там”.

Он взял жеребенка с острова. Когда он вел его по дороге к ярмарке, он пришел туда, где у обочины дороги был холм. Когда они проходили мимо, в холме открылась дверь и вышел мальчик.

“Что ты просишь за жеребенка?” — сказал он.

Человек назвал цену.

“Я дам тебе за него пять фунтов”, — сказал мальчик.

“Этого недостаточно”, — сказал человек.

“Тогда возьми его на ярмарку, — сказал мальчик, — и если тебе предложат за него больше, бери. Если ты не получишь больше, возвращайся этим путем, и я дам тебе пять фунтов”.

Он добрался с жеребенком до ярмарки и продержал его там до вечера. Но несмотря на это ему не предложили больше чем пять фунтов; тогда он решил, что первый, сделавший ему такое предложение, должен получить жеребенка. Он повел жеребенка обратно домой тем же путем. Мальчик дожидался его, и он отдал ему жеребенка.

“Теперь входи, и я отдам тебе деньги”, — сказал мальчик.

Он вошел и увидел свою первую жену, сидевшую у огня. Когда мальчик отдавал ему деньги, она заговорила.

“Дай ему еще пять фунтов”, — сказала она.

Мальчик так и сделал.

“И пять фунтов еще”, — сказала она.

Мальчик повиновался.

Человек хорошо знал, что это была его первая жена. “Теперь иди домой, — сказала она. — Ты достаточно наплакался уже за смех, который издала твоя жена последней ночью, когда я была в вашем доме. Теперь иди домой и купи коров и овец на деньги за жеребенка. Это твой сын, кто купил его у тебя. Не пройдет много времени, как ты снова будешь богат”.

Он пошел домой и купил коров и овец на деньги за жеребенка, и не прошло много времени, как он был столь же богат, как прежде. Он процветал день за днем и жил в достатке до самой своей смерти.

ПРИМЕЧАНИЯ

Россы — местность в графстве Донегал на северо-западе Ирландии. Эта местность примыкает к морскому побережью; недалеко расположен остров Аран и множество мелких островков. Графство Донегал, где была записана эта история, в древности относилось к владениям уладских королей. Здесь сохранились развалины одной из их резиденций — Грианан Айлех.

...сегодня я войду... — Это вхождение в дом только на третий раз, несомненно, имеет тайный смысл, который, однако, не понятен ни герою, ни нам. Для сравнения, в валлийской повести “Дева Озера” подобная же “чудесная жена” трижды отказывается принять от героя в знак соединения хлеб и принимает его только на третий раз, когда этот хлеб испечен лишь наполовину, ибо такой хлеб соединяет оба Мира [54, с.303].

Гленти — городок к югу от Росс, в том же графстве Донегал.

Между тем, в древнеирландских преданиях “Старина мест” рассказывается, что начало у Лугназада было печальное: смерть приемной матери Луга, Тайльтиу: “И собрал тогда Луг ирландцев... дабы каждый год оплакивали они женщин на августовские календы. Это и было собрание Луга, отчего говорится Лугназад, иначе празднование, поминание, память или игры Луга” [52, с. 233]. Впрочем, известно, что ирландцы, понимая смерть как изменение, а не конец, поминки сопровождали весельем [42].

...женился на женщине-сиде... — “Именно женитьба на такой чудесной жене первоначально являлась сказочно-мифологическим изображением нормального брака, а именно брака экзогамного, за пределами своего рода” [35, с. 57]. Возможно, в этом объяснение ненависти “дядьев” героя к его супруге. В кельтской традиции “существует конфликт между героем и родом его матери”, то есть дядьями, которые делают так, что “при выборе будущей супруги мужчина ограничен кратким списком, состоящим из дочерей братьев матери или сестер отца” [54, с. 163—164]. Необходимо учитывать также, что в кельтской традиции “дядья” постоянно выступают как опекуны, приемные отцы и часто — соперники в любви своих племянников: самый известный пример такого “треугольника” — это история короля Марка, его воспитанника Тристана и великолепной Изольды [38].

“Это смех, за который ты еще поплачешь. — В ирландской традиции описан не один прецедент столкновения жен-соперниц. Например, в сказании “Сватовство к Этайн” Мидир приводит Этайн к своей первой жене по имени Фуамнах: “Первой вошла Фуамнах в покой, где обычно она почивала, и сказала Этайн: — „В жилище хорошей жены ты вошла". Когда же села Этайн на ложе, что стояло на полу, ударила ее Фуамнах прутом из красной рябины и превратилась она в лужу воды” [52, с. 64]. Вот как кончается сказка “Король, который имел двенадцать сыновей” из собрания Уильяма Лармини: “И когда первая жена увидела вторую жену своими собственными глазами, она не могла больше себя уважать и умерла от разрыва сердца” [98].

Муж был богат... — В древнем сказании “Недуг уладов” в дом крестьянина точно так же, как в этой истории, приходит фея-сида по имени Маха, а с ней приходит достаток [14].