Вернуться в багаж

ФИНН И ПРИЗРАКИ

Сегодня король пошел на праздник, блистательный праздник Лиффи. Приятно всякому, кто идет туда; но не Гуайре Слепому.

Не Гуайре Слепым я звался в тот день, когда мы пошли на зов короля к дому Фиахи, доблестного делами, к крепости Бадаммар. Это было Собрание Клохайр, которое возвеличивали Финн и фении Фаля на вершине каждого холма; мунстерцы с равнины возвеличивали его и Фиаха, сын Эогана. Лошади фениев и лошади мунстерцев — это известно — приведены были на большое состязание. Они бежали в трех вольных забегах по лужайке Майридова сына. Черная лошадь, принадлежавшая Дилу, сыну Уи Крека, была в каждой игре, где он участвовал. На пути к скале над озером Гайр он выиграл три награды Собрания. После чего Фиаха попросил эту-лошадь у короля, своего деда: он пообещал ему, что даст взамен ее сотню голов всякого скота. Тогда этот чародей произнес хороший ответ сыну Эогана: “Прими мое благословение, возьми лошадь и подари ее твоей чести ради”. — “Для тебя есть черная быстрая лошадь, — сказал Фиаха вождю фениев, — есть моя прославленная колесница, и есть лошадь для твоего колесничего; есть меч, стоящий сотен мечей, есть щит из греческих земель, есть копье, зачарованное ядом, и мое посеребренное оружие; для тебя есть три пса — чудесна их масть — Фейрне, Дерхаэм и Дуалат, с их ошейниками из желтого золота, с их цепями из белой бронзы. Если ты пожелаешь иметь хоть что-то, о сын Кумала, ард-риг, ты не уйдешь отсюда без дара, о вождь свирепых фениев!”

Тогда Финн поднялся: благодарен он был сыну Эогана; каждый благословлял другого, любезным было их стояние рядом. После этого Финн поехал дальше, и мы поехали с ним, трижды по двадцать сотен: все мы поехали от Собрания к Кахеру в Клуайн Двух Озер. Три дня и три ночи — ибо было празднество — мы все оставались в доме Кахера, без недостатка в пиве или еде для воинов вместе с их верховным вождем.

Финн отдал Кахеру, сыну Кайрилла, стоимость его пива: были даны ему пятьдесят колец, пятьдесят лошадей и пятьдесят коров. Затем Финн через Луахайр поехал к побережью Беррамайн; на берегу светловодного озера он отдыхал с фениями Эрина.

Финн пустил свою черную лошадь галопом по берегу Беррамайн. Я и Кайлте, резвясь, помчались против него, — такое обольщение. Когда вождь нас увидел, он погнал свою лошадь к Трайг Ли, от Трайг Ли к Лерг Дайм Глас через Поле Вереска и через Финднайс, через Маг Да Эо и через Мойн Кенд к Старому Тису, через Старый Глен к устью светлой Флеск, к столпам Крофинн, через Срут Муйне, через Мойн Кет, через устье Лемайн — чистая правда, — а от Лемайн к Лох Лейн, и по ровному, и по неровному.

Что до нас, мы не отставали: быстрыми были наши скачки; один из нас был слева, другой — справа; не бывало оленя, что мы не смогли бы догнать. На расстоянье руки до Флеск, миновав Лес Каирна, миновав Мунгайрит Сына Скайл Балб, Финн не придержал свой лошади до небольшого холма, называемого Байрнех. Когда мы достигли холма, мы были первыми, кто до него добрался; но хоть мы и были там первыми, лошадь вождя не слишком отстала. “Вот и ночь, дню конец, — сказал от себя Финн; нас пришло сюда трое: пойдем поищем охотничье жилье”. Чтобы все рассмотреть, вождь вглядывался вдаль с валуна, что был по его левую руку, пока он не увидел дом и его огонь в долине перед нами. Финн, вождь фениев, сказал: “Там дом, который я никогда не видел прежде! О Кайлте, я никогда не слышал о доме в этой долине, хотя я и сведущ”.

“Лучше нам пойти и разузнать; есть много вещей, которых мы не знаем, это чудо гостеприимства, лучшее из всех, о сын Кумала, о ард-риг!” Мы втроем направились к дому; это был путь в ночи, достойный сожаления, когда обрели мы вопль, визжание и плач, и свирепых, неистовых хозяев.

Серый великан, прежде чем молвил слово, быстро захватил наших лошадей и запер дверь дома железными крюками. “Мой привет, о знаменитый Финн! — сказал великан свирепо. — Долго же ты шел сюда, о сын Кумала из Алмайна!” ,Мы сели на жесткий остов от лежбища; он в течение часа обхаживал нас, бросал дрова из бузины в свой костер; она почти что задушила нас дымом. В большом доме обитала ведьма с тремя головами на ее тонкой шее, а на другой половине безголовый человек с одним глазом, торчавшим у него из груди. “Сделайте музыку для вождя! — сказал без печали великан. — Поднимайся, о племя, что там внутри, спойте песню для короля фениев!” Со стороны, ближайшей к нам, из глубины возникло девять туловищ, а с другой стороны, на железном остове лежбища, девять голов. Они подняли девять скверных воплей, что звучали не в лад, хотя издавались разом; ведьма вторила сама по себе, а безголовое туловище откликалось. Хоть ужасно тянулось пение каждого, ужаснее было пение безголового: пение их было б едва ль не желанным, если б не пение одноглазого человека. Эта песня, что была спета для нас, подняла бы мертвого из могилы: она почти взломала кости наших голов, так немелодичен был распев.

Великан подался от нас вперед, воздел над собой топор для дров, ловко зарубил наших лошадей, ободрал и освежевал без промедления. “Молчи, о Кайлте, как молчишь! — сказал от себя Финн — это чистая правда. — Хорошо для нас и то, коли нас он щадит, меня, тебя и Ойсина”. Пятьдесят изостренных вертелов принес он с собой, вертелов из рябинового дерева; он нанизал по окороку на каждый вертел в отдельности и разместил их в очаге. Ни один из этих вертелов не был готов, когда их сняли с огня. Он принес с собой к Финну сырое мясо на рябиновых вертелах. “Убери прочь свою еду, о великан! Ибо я никогда не пожирал сырую пищу; я не стану ее есть от сего дня до Судного, будучи без пищи всего одну стражу”. — “Если ты пришел в наш дом, — сказал великан, — чтобы брезговать нашей пищей, мы выйдем против вас, о Кайлте, о Финн, о Ойсин!”

После этого мы поднялись, мы с трудом взялись за наши мечи, каждый ухватился за голову другого; это был случай сражаться врукопашную. Огонь, что лежал внизу, потух; его пламя, вернее, тление, было нечистым. Мы были загнаны в мрачный черный угол, все трое в одно место. Когда мы там были голова к голове, и не было нам помощи иной, кроме Финна, погибли бы мы, великое дело; этого не случилось только из-за Финна. Мы были там внутри голова к голове всю ночь напролет до утра, пока солнце не осветило дом, когда вставало наутро. Когда солнце поднялось, все попадали туда и сюда; в голову каждого упал туман, так что он умер на месте.

Какое-то время мы лежали в покое; мы поднялись, и мы были целы! Дом же исчез от нас, исчез и каждый обитатель дома. Поднялся и Финн Инисфайла со своей лошадью у руки. Все мы были целыми и невредимыми, невредимы были наши головы и ноги. Мы удалялись оттуда утомленные, ослабевшие; мы представляли себе, куда нам ехать, и мы ехали, хотя далеко было оттуда до побережья Беррамайн.

Нас спросили о новостях. “Мы нашли на нашем пути, — сказал Финн, — бедствие вместо ночлега”. Это были три Призрака из Тисовой Долины, что вышли против нас, чтобы отомстить нам за свою сестру, чье имя было Куленн Большая Утроба.

Мы же пустились в охотничий объезд по всему Острову Элга, и обрыскали много гор и много долин, много нерадостных мест и много Собраний.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

Текст этот содержится в рукописном своде под названием “Лейн-стерская Книга” (середина XII века), в виде поэмы, автором которой считается не кто иной, как Ойсин. На русский язык текст переводится впервые. Переводя его прозой, мы стремились не обрабатывать источник, чему способствовал и конкретно-описательный стиль поэмы. Некоторая трудность заключается в обилии географических названий, часть которых нельзя идентифицировать определенно; однако почти все они относятся к югу Ирландии, то есть к Мунстеру, с которым связаны многие повествования о легендарном Финне — отце Ойсина. “Финн и призраки” — одна из поэм, автором и героем которых является Ойсин, сын Финна Мак Кумала (см. “Ойсин в Тир На Н-Ог” и примечания). Рассказ в ней ведется от первого лица, то есть от лица Ойсина. Поэма дается здесь в подстрочном прозаическом переводе.

Лиффи — местность, примыкающая к одноименной реке, на востоке Ирландии, в королевстве Лейнстер, в нынешнем графстве Килдар. Здесь, как и в некоторых других местах Ирландии, происходили периодически Собрания-Праздники, оэнахи, сопровождавшиеся игрищами. Игры-состязания на колесницах в Лиффи упоминаются, например, в сказании “Разрушение Дома Да Дерга” [52]. Ойсин в связи с этим рассказывает историю из своей прежней жизни, которая произошла в другом королевстве — Мунстере.

Гуайре Слепой — имя, которое получил Ойсин, вернувшись на землю после трехсотлетнего пребывания в Тир На Н-Ог. Слепой Ойсин ведет рассказ в конце V — начале VI века о событиях III века, в котором протекала его прежняя жизнь, — с отцом Финном, соратниками-фениями, с королем Кормаком в Таре и королем Фиахайдом в Мунстере.

Фиаха Фиахайд, сын Эогана, по прозвищу Муллетан (Широкое темя), король Мунстера, королевства в южной части Ирландии, правивший в III веке. История Фиахи такова. Король Мунстера Эоган, сын Айлиля, накануне битвы отправился к своему друиду — слепому Дилу, сыну Уи Крека. Понял друид по речам Эогана, что суждено ему было погибнуть, и сказал своей дочери Монхе возлечь с Эоганом, дабы получило их потомство королевскую власть над Мунстером. Когда пришло время ей рожать, вошла она в реку и оперлась в ней о камень, чтобы отдалить час родов до назначенного отцом-друидом часа. Наутро испустила она дух, рожая, а голова ребенка расплющилась о камень: вот отчего стал он зваться Фиаха Широкое Темя. “Называли его еше Человеком Двух Печалей, оттого, что погиб его отец (Эоган) на другой день после зачатья, а его мать (Монха) в тот день, когда он появился на свет” [52, с. 157].

Крепость Бадаммар — одна из резиденций мунстерских королей, находилась около города Кахир в нынешнем графстве Типперэри (Мунстер).

Собрание Клохайр — оэнах, одно из Собраний-Праздников, периодически устраивавшихся в нескольких сакральных и административных центрах Ирландии (Тара, Тайльтиу, Уснех, Тлахтга, Кармун и некоторые другие). Эти Собрания характеризовались состоянием мира, упорядочиванием отношений короля данной области с его подданными, сопровождались игрищами, прежде всего конными состязаниями и торжищами, то есть обменом и общением всякого рода. Проводились эти Собрания-Праздники где раз в год, а где раз в три года, в главные даты кельтского календаря — Самайн (1 ноября), Бельтан (1 мая), Лугназад (1 августа). Во всех случаях имеется какая-нибудь богиня, место погребения которой стало центром местного оэнаха. Оэнах Клохайр в Мунстере проводился около Кнок Лонг (Длинного Холма), на территории нынешнего графства Лимерик, неподалеку от городка Крум. Считалось, что здесь погребена богиня Кули, жена Нехтана из Племени Богини Дану.

Фении Фаля — фении Эрина (см. примечания к “Ойсин в Тир На Н-Ог”). Фаль, или Остров Фаля (Инис Фаль), — одно из сакральных и поэтических имен Ирландии, которых имеется пять: Эрин (Эриу, или Эйре), Банба, Фотла, Элга и Фаль. Первые три имени даны по богиням из Племени Богини Дану, встретившим первых людей. Сыновей Миля, на острове. Четвертое — Элга — означает “славная, благородная” (Дж. Китинг). Ну и пятое — Фаль — это имя Камня, который Племя Богини Дану принесло с собой в Ирландию и поставило потом на холме Тары, столицы верховных королей страны: этот Камень “вскрикивал под каждым королем, кому суждено было править Ирландией” (“Битва при Маг Туиред” [52, с. 33]); таким образом он испытывал претендентов на королевское достоинство. В честь этого Камня, который олицетворял сакральное, космическое понятие центра, страна называлась Остров Фаля, или просто Фаль, ирландцы — людьми Фаля, король — правителем Фаля. Не только именем, но и видом этот Камень был “фаллическим”: он был похож на гигантский пенис [55].

...на большие состязание... — Конные состязания — неотъемлемая часть любого Собрания. Законы ревностно охраняли нерушимый мир во время оэнаха, предотвращали вторжения на “лужайку”, где проводились игры, обеспечивали ее чистоту перед состязаниями, следили за ее ограждением, за местами и помостами для зрителей. Скачки, описанные в “Финне и призраках”, были устроены королем Фиахой специально ради визита Финна.

Лужайка Майридова сына — названа так по одному из сыновей мунстерского короля Майрида, правившего в I веке, Эохайда или Риба, которые жили в этих местах, до того как ушли на север (см. сказание “Извержение Лох Эках”).

Дил, сын Уи Крека — слепой друид, дед короля Фиахи по матери, Монхе. После смерти Эогана, отца Фиахи, и рождения у Монхи ребенка, Дил становится его воспитателем и, вероятно, королем. Дедом Фиахи по отцу, Эогану, был Айлиль Голое Ухо (см. примечание к “Приключению Арта, сына Конна”), Однако ко времени описываемых событий он умер, и поэтому Дил называется “королем” и “дедом” Фиахи. Дил, как указывают все источники, был слеп, подобно знаменитому друиду Мог Руту. Это, как видно, не мешало ему участвовать в скачках и завоевывать призы. “Чародеем” он называется по роду своего искусства. В сказании “Изгнание Десси” этот друид пытается предотвратить с помощью своей магии появление иноплеменников [52].

Озеро Гайр — находится в нынешнем графстве Лимерик.

...копье, зачарованное ядом... — “Легенды о чудесных копьях, которые для их усмирения следовало погружать в дурманящий настой из листьев, котел с кровью или ядом, весьма распространены в ирландской традиции и нередко принимались за прототип таинственного копья из цикла Св. Грааля” [52, с.261]. Например, в сказании “Разрушение Дома Да Дерга” рассказывается об одном таком копье: “Не обойтись без котла яда, когда суждено ему поразить людей. Если не напитать его ядом, то копье источает огонь и поразит своего владельца или хозяина Дома” [52, с. 122]. Также и в сказании “Обольщение Бекфолы” говорится о “людях с чарами на копьях”. Вообще же в ирландских сказаниях явственно видно то, что люди поклонялись оружию (см. также примечания к “Мечу Кухулина”).

...с их цепями из белой бронзы. — Металл этот обычно сопрягается с существами из Иного Мира, как изолирующий; цепи тоже можно рассматривать как связующую нить между держащим их человеком и существами из Иного Мира, также и лодки, подковы лошади, сандалии “пришельцев”, столбы чудесных островов и многое другое.

...пожелаешь иметь хоть что-то... — Из контекста ясно, что Финн выбрал прекрасную лошадь из даров короля Фиахи, что вполне естественно для ирландца.

Ард-риг (“верховный король”) — почетное обращение к Финну, который не был верховным королем, а был вождем фениев и обладал в Ирландии весом и властью едва ли меньшими королевских. Обращаясь так к Финну, король Фиаха ставит его выше себя. Верховными же королями, правившими в Таре, были в ту эпоху сначала Кормак, сын Арта, а затем сын Кормака Карпре Лифехайр (см. “Приключение Кормака в Обетованной Стране” и “Осада Друйм Дамгайре”).

...не уйдешь отсюда без дара... — Если кому-то из фениев предлагали подарок, он не имел права отказаться: таковы были правила Фианы.

Кахер Сын Кайрилла, один из гостеприимцев Финна с его фениями. Пятьдесят колец, пятьдесят лошадей и пятьдесят коров, данные Кахеру Финном за гостеприимство, — постоянное в сказаниях количество даров.

Клуабн Двух Озер — “Клуайн” значит луг, пастбище. Это место трудно идентифицировать. Однако все перечисленные далее географические названия (кроме Луахайр, или Луахры, гористого района между Лимериком и Керри) относятся к юго-западу Мунстера, точнее — к нынешнему графству Керри; эти места располагаются в районе между Трайг Ли (нынешний город Трали) и Килларни: озеро Беррамайн находится около Трайг Ли; Флеск и Лемайн (теперь Лаун) — реки к югу от Беррамайн; Лох Лейн — озеро в округе города Килларни; Мунгайршп, как пишет В. Стоукс, вероятно, возвышенность Мангертон, которая в поэме увязана с Сыном Скайл Балб, то есть с богом из Племени Богини Дану Лугом. Лес Каирна, то есть Лес некоей “памятной насыпи из камней”, и холм Байрнех — находятся в том же районе [94].

Кайлте — сын Ронана по прозвищу Быстроногий, один из самых известных спутников и соратников Ойсина и Финна в соответствующем цикле сказаний. Подробнее см. примечание к “Историям о Монгане”.

Алмайн — местность в Лейнстере, королевстве на востоке Ирландии; ныне Холм Аллен в графстве Килдар. На этом холме была резиденция Финна Мак Кумала.

...обитала ведьма... — Средневековый европейский фольклор обязан кельтам существованием образов не только фей, но и ведьм. Женские персонажи кельтской традиции, как правило, “амбивалентны”, то есть двойственны, как архетип Матери у К. Юнга. Что же касается ведьмы из данного сказания, то именно о тех местах, где происходит действие (юго-западный Мунстер), традиционно говорили, что “там всегда жили и будут жить подобные старухи” [54, с. 151].

...вертелов из рябинового дерева... — Рябина одно из тех деревьев, что охотно использовались в различных магических действах и обрядах. О ее использовании в “друидических огнях” — см. предание “Осада Друйм Дамгайре”). В одном старинном манускрипте сохранилось описание процедуры “очищения” женщины от обвинений по обряду друидов: она должна была прижать язык к раскаленному бронзовому теслу, которое нагревалось на костре из терновника или рябины [90].

...мы с трудом взялись за наши мечи... — Дальнейший рассказ весьма походит на описание некоего кошмарного сна, в котором оказались наши герои. Подобное сну состояние, возможно, было навеяно на них с помощью “нечистого” костра, а также отвратительного “пения” хозяев. Дом этот и его хозяева с восходом солнца исчезают.

...в голову каждого упал туман...— Утренний туман, вероятно, оказался убийственным для этих призрачных созданий.

Финн Инисфайла — Финн Ирландии. Финн называется так в духе поэтической риторики.

...утомленные, ослабевшие... — Тема изнурительного сражения с призрачными врагами присутствует также в сказании “Смерть Муйр-хертаха, сына Эрк”.

Куленн Большая Утроба. — Как комментирует английский переводчик поэмы В. Стоукс, “это без сомнения имя какой-то людоедки или другого злого духа женского рода, которого уничтожили Финн, Ойсин и Кайлте” [94].

Остров Элга — остров Ирландия. Элга (“славная, благородная”) — имя Ирландии, унаследованное от эпохи, когда ею владело Племя Богини Дану: это имя острова называют первым людям из числа предков нынешних ирландцев, когда они высаживаются здесь.

 

Вернуться в багаж